Министерство культуры Российской Федерации

Федеральное государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

"САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВ"

Библиотечно-информационный факультет

Кафедра новейшей истории Отечества

Курс: Новейшая история Отечества

Массовые политические репрессии в 30-х годах. Попытки сопротивления сталинскому режиму.

Исполнитель: Меерович В.И.

Студент заочного отделения БИФ

262 группы

Преподаватель: Шерстнев В.П.

Борьба с "вредительством"

Репрессии в отношении иностранцев и этнических меньшинств

Список использованной литературы

Введение

Политические репрессии 20-50-х гг. ХХ века отложили большой отпечаток на Российскую историю. Это были годы произвола, беззаконного насилия. Этот период Сталинского главенства историки оценивают по-разному. Одни из них называют это "черным пятном в истории", другие - необходимой мерой для укрепления и возрастания могущества Советского государства.

Само понятие "репрессия" в переводе с латинского означает "подавление, карательная мера, наказание". Иными словами, подавление путём наказания.

На сегодняшний момент политические репрессии является одной из актуальных тем, так как они коснулись почти многих жителей нашей страны. В последнее время очень часто всплывают страшные тайны того времени, увеличивая тем самым важность этой проблемы.

Версии о причинах массовых репрессий

При анализе становления механизма массовых репрессий в 1930-е годы следует принять во внимание следующие факторы.

Переход к политике коллективизации сельского хозяйства, индустриализации и культурной революции, который требовал значительных материальных вложений или привлечения бесплатной рабочей силы (указывается, например, что грандиозные планы освоения и создания промышленной базы в районах севера европейской части России, Сибири и Дальнего Востока потребовали перемещения огромных людских масс.

Приготовления к войне с Германией, где пришедшие к власти нацисты провозгласили своей целью уничтожение коммунистической идеологии.

Для решения этих задач требовалось мобилизовать усилия всего населения страны и обеспечить абсолютную поддержку государственной политики, а для этого - нейтрализовать потенциальную политическую оппозицию, на которую мог опереться противник.

При этом на законодательном уровне было провозглашено верховенство интересов общества и пролетарского государства по отношению к интересам личности и более суровая кара за любой ущерб, наносимый государству, по сравнению с аналогичными преступлениями против личности.

Политика коллективизации и ускоренной индустриализации привела к резкому падению уровня жизни населения и к массовому голоду. Сталин и его окружение понимали, что это увеличивает число недовольных режимом и пытались изобразить "вредителей" и саботажников - "врагов народа", ответственными за все экономические трудности, а также аварии в промышленности и на транспорте, бесхозяйственность и т.п. По мнению российских исследователей, показательные репрессии позволяли объяснять тяготы жизни наличием внутреннего врага.

сталинский репрессия раскулачивание коллективизация

Как указывают исследователи, период массовых репрессий был предопределён также "восстановлением и активным использованием системы политического сыска" и усилением авторитарной власти И. Сталина, перешедшего от дискуссий с политическими оппонентами по вопросам выбора пути развития страны к объявлению их "врагами народа, бандой профессиональных вредителей, шпионов, диверсантов, убийц", что было воспринято органами госбезопасности, прокуратуры и суда как предпосыл к действию.

Идеологическая основа репрессий

Идеологическая база сталинских репрессий сформировалась ещё в годы гражданской войны. Самим Сталиным новый подход был сформулирован на пленуме ЦК ВКП (б) в июле 1928 года.

Нельзя представлять дело так, что социалистические формы будут развиваться, вытесняя врагов рабочего класса, а враги будут отступать молча, уступая дорогу нашему продвижению, что затем мы вновь будем продвигаться вперед, а они - вновь отступать назад, а потом "неожиданно" все без исключения социальные группы, как кулаки, так и беднота, как рабочие, так и капиталисты, окажутся "вдруг", "незаметно", без борьбы и треволнений, в социалистическом обществе.

Не бывало и не будет того, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции, не пытаясь сорганизовать сопротивление. Не бывало и не будет того, чтобы продвижение рабочего класса к социализму при классовом обществе могло обойтись без борьбы и волнений. Наоборот, продвижение к социализму не может не вести к сопротивлению эксплуататорских элементов этому продвижению, а сопротивление эксплуататоров не может не вести к неизбежному обострению классовой борьбы.

Раскулачивание

В ходе насильственной коллективизации сельского хозяйства, проведённой в СССР в 1928-1932 гг., одним из направлений государственной политики стало подавление антисоветских выступлений крестьян и связанная с этим "ликвидация кулачества как класса" - "раскулачивание", предполагавшее насильственное и бессудное лишение зажиточных крестьян, использующих наёмный труд, всех средств производства, земли и гражданских прав, и выселение в отдалённые районы страны. Таким образом, государство уничтожало основную социальную группу сельского населения, способную организовать и материально поддержать сопротивление проводившимся мероприятиям.

Попасть в списки кулаков, составлявшиеся на местах, мог практически любой крестьянин. Масштабы сопротивления коллективизации были такими, что захватили далеко не только кулаков, но и многих середняков, противившихся коллективизации. Идеологической особенностью этого периода стало широкое применение термина "подкулачник", что позволяло репрессировать вообще любое крестьянское население, вплоть до батраков.

Протесты крестьян против коллективизации, против высоких налогов и принудительного изъятия "излишков" зерна выражались в его укрывательстве, поджогах и даже убийствах сельских партийных и советских активистов, что расценивалось государством как проявление "кулацкой контрреволюции".

30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление "О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". Согласно этому постановлению, кулаки были разделены на три категории:

Главы кулацких семей 1-ой категории арестовывались, и дела об их действиях передавались на рассмотрение спецтроек в составе представителей ОГПУ, обкомов (крайкомов) ВКП (б) и прокуратуры. Члены семей кулаков 1-ой категории и кулаки 2-ой категории подлежали выселению в отдалённые местности СССР или отдалённые районы данной области (края, республики) на спецпоселение. Кулаки, отнесённые к 3-ей категории, расселялись в пределах района на новых, специально отводимых для них за пределами колхозных массивов землях.

2 февраля 1930 года издается приказ ОГПУ СССР № 44/21, который предусматривал немедленную ликвидацию "контрреволюционного кулацкого актива", особенно "кадров действующих контрреволюционных и повстанческих организаций и группировок" и "наиболее злостных, махровых одиночек".

Семьи арестованных, заключенных в концлагеря или приговоренных к расстрелу, подлежали высылке в отдаленные северные районы СССР.

Приказ предусматривал также и массовое выселение наиболее богатых кулаков, т.е. бывших помещиков, полупомещиков, "местных кулацких авторитетов" и "всего кулацкого кадра, из которых формируется контрреволюционный актив", "кулацкого антисоветского актива", "церковников и сектантов", а также их семей в отдаленные северные районы СССР. А также первоочередное проведение кампаний по выселению кулаков и их семейств в следующих районах СССР.

В связи с этим, на органы ОГПУ была возложена задача по организации переселения раскулаченных и их трудового использования по месту нового жительства, подавления волнений раскулаченных в спецпоселениях, розыск бежавших из мест высылки. Непосредственно руководством массовым переселением занималась специальная оперативная группа под руководством начальника Секретно-оперативного управления Е.Г. Евдокимова. Стихийные волнения крестьян на местах подавлялись мгновенно. Лишь летом 1931 года потребовалось привлечение армейских частей для усиления войск ОГПУ при подавлении крупных волнений спецпереселенцев на Урале и в Западной Сибири.

Всего за 1930-1931 годы, как указано в справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ, было отправлено на спецпоселение 381 026 семей общей численностью 1 803 392 человека. За 1932-1940 гг. в спецпоселения прибыло еще 489 822 раскулаченных.

Борьба с "вредительством"

Решение задачи форсированной индустриализации требовало не только вложения огромных средств, но и создания многочисленных технических кадров. Основную массу рабочих, однако, составляли вчерашние неграмотные крестьяне, не обладавшие достаточной квалификацией для работы со сложной техникой. Советское государство также сильно зависело от технической интеллигенции, доставшейся в наследство от царских времён. Эти специалисты зачастую были довольно скептически настроены к коммунистическим лозунгам.

Отсутствие у вас судимости-

не ваша заслуга, а наша недоработка...

Введение.

20-е – 30-е годы – одна из самых страшных страниц в истории СССР. Было проведено столько политических процессов и репрессий, что еще долгие годы историки не смогут восстановить все детали страшной картины этой эпохи. Эти годы обошлись стране в миллионы жертв, причем жертвами как правило становились талантливые люди, технические специалисты, руководители, ученые, писатели, интеллигенция. «Цена» борьбы за «счастливое будущее» становилась всё выше. Руководство страны стремилось избавиться от всех свободно мыслящих людей. Проводя один процесс за другим, государственные органы фактически обезглавили страну.

Террор охватывал без разбора все регионы, все республики. В расстрельных списках были фамилии русских, евреев, украинцев, грузин и других пред­ставителей больших и малых народов страны. Осо­бенно тяжелыми были его последствия для тех рай­онов, которые отличались культурной отсталостью до революции и где в 20 - 30-е годы быстро форми­ровался слой интеллигенции, специалистов. Большой урон несли не только советские люди, но и представители зарубежных партий и организаций, работавших в СССР. «Чистка» коснулась и Комин­терна. Отправлялись в тюрьмы и концлагеря, высы­лались с позором из страны специалисты, добросо­вестно помогавшие стране в подъеме экономики.

Чувствуя приближающуюся беду, некоторые со­ветские деятели бежали за границу. Появилась, хотя и немногочисленная, «красная» волна российской эмиграции.

Второй тотальный кризис власти свидетельствовал о росте недоверия, отчужденности, враждебности вокруг партии и государственных организаций. В ответ – политика подавления, насилия, массового террора. Лидеры правящей партии проповедовали, что все стороны жизни общества должны быть пропитаны непримиримым духом классовой борьбы. Хотя с каждым годом революция становилась все дальше, число осужденных за «контрреволюционную» деятельность быстро росло. Миллионы людей побывали в лагерях, миллионы были расстреляны. Около ряда крупных горо­дов (Москва, Минск, Воркута и др.) появились мас­совые захоронения замученных и расстрелянных.

«Социалистическое наступление»

Форсированный экономический рост в условиях ост­рой нехватки капиталов, нарастания военной опасности лимитировал возможности материального стимулирова­ния труда, вел к разрыву экономических и социальных аспектов развития, к стагнации, даже падению жизненно­го уровня, что не могло не вести к росту психологичес­кого напряжения в обществе. Ускоренная индустриализа­ция, сплошная коллективизация резко активизировали миграционные процессы, крутую ломку образа жизни, ценностных ориентации огромных масс людей («великий перелом»). Сконденсировать избыточную социально -психологическую энергию народа, направить ее на решение ключевых проблем развития, компенсировать в какой-то мере слабость материального стимулирования был при­зван мощный политико-идеологический прессинг. В 30-е годы ломается и без того хрупкая грань между полити­ческим и гражданским обществом: экономика подчиняет­ся тотальному государственному контролю, партия сли­вается с государством, государство идеологизируется.

«Социалистическое наступление» конца 20 - начала 30-х годов, выразившееся в повышении плановых зада­ний в промышленности, в сплошной коллективизации,- это попытка разрубить гордиев узел проблем в экономи­ке и одновременно - снять социальную напряженность, накопившуюся в обществе. В течение всех 20-х годов понимание нэпа как «передышки», «отступления», за ко­торым последует новое «наступление», было довольно устойчивым в рабочей среде.

Ситуация накаляется к концу 20-х годов. В связи с ускорением индустриализации при незначительных фон­дах материального стимулирования предпринимаются попытки интенсификации трудового процесса, рациона­лизации производства за счет трудящихся. В результате перезаключения зимой 1927-1928 и 1928-1929 гг. колле­ктивных договоров, тарифной реформы, пересмотра норм выработки усиливается уравниловка, у отдельных категорий рабочих снижается заработок. Как следствие многие партийные организации отмечают «политическую напряженность в массах». Недовольство рабочих, в ос­новном высококвалифицированных, выражалось в форме коллективных обращений к руководящим органам с целью получения разъяснений сущности кампаний, подачи заявлений в связи с ущемлением прав, массовых уходах с общих собраний. Происходили кратковременные за­бастовки, правда, не отличавшиеся значительным числом участников. Прямых антисоветских выступлений на пред­приятиях не наблюдалось. На ряде рабочих собраний принимались резолюции представителей левой оппози­ции, содержавшие требования повышения заработной платы, отмены новой тарифной сетки, пересмотра норм и расценок. «Партия 10 лет ведет неизвестно куда, партия нас обманывает,- фиксировали «органы» вы­сказывания рабочих.- Фордовскую систему придумали коммунисты».

Недовольство рабочих приняло весьма значительные масштабы. Данные о перевыборах фабзавкомов по Мо­сковской, Иваново - Вознесенской, Ленинградской облас­тям и Харьковскому округу свидетельствуют о том, что «на ряде крупных предприятий на собраниях присутство­вало меньше половины работающих, а на некоторых из них… до 15%». «Вследствие слабой посещаемости на многих предприятиях имели место срывы собраний».

«Громоотвод» - Шахтинский процесс

Растущее недовольство рабочих - неизбежное след­ствие «политики затягивания поясов» - партийно-государ­ственное руководство сумело направить в русло «спецеедства». Роль громоотвода сыграл «шахтинский процесс» (1928 г.). По нему были привлечены к ответственности инженеры и техники Донецкого бассейна, обвиненные в сознательном вредительстве, в организации взрывов на шахтах, в преступных связях с бывшими владельцами донецких шахт, в закупке ненужного импортного обору­дования, нарушении техники безопасности, законов о труде и т. д. Кроме того, по этому делу проходили некоторые руководители украинской промышленности, якобы составлявшие «харьковский центр», возглавля­вший деятельность вредителей. Был также «раскрыт» и «московский центр». По данным обвинения, вреди­тельские организации Донбасса финансировались запад­ными капиталистами.

Заседания Специального судебного присутствия Вер­ховного суда СССР по «шахтинскому делу» состоялись летом 1928 г. в Москве под председательством А. Я. Вышинского. На суде некоторые из подсудимых признали только часть предъявленных обвинений, другие полностью их отвергли; были и признавшие себя виновными по всем статьям обвинения. Суд оправдал четверых из 53 подсуди­мых, четверым определил меры наказания условно, девять человек - к заключению на срок от одного до трех лет. Большинство обвиняемых было осуждено на длительное заключение - от четырех до десяти лет, 11 человек были приговорены к расстрелу (пять из них расстреляли, а шести ЦИК СССР смягчил меру наказания).

Что же на самом деле было в Донбассе? Р. А. Медведев приводит интересное свидетельство старого чекиста С. О. Газаряна, долгое время работавшего в экономичес­ком отделе НКВД Закавказья (и арестованного в 1937 г.). Газарян рассказывал, что в 1928 г. он приезжал в Донбасс в порядке «обмена опытом» работы экономических от­делов НКВД. По его словам, в Донбассе в тот период обычным явлением была преступная бесхозяйственность, ставшая причиной многих тяжелых аварий с человечес­кими жертвами (затопления и взрывы на шахтах и др.). И в центре, и на местах советский и хозяйственный аппарат был еще несовершенен, там было немало случай­ных и недобросовестных людей, в ряде хозяйственных и советских организаций процветали взяточничество, во­ровство, пренебрежение интересами трудящихся. За все эти преступления необходимо было, конечно, наказывать виновных. Не исключено, что в Донбассе были и единич­ные случаи вредительства, а кто-то из инженеров получал письма от какого-либо бывшего хозяина шахты, бежа­вшего за границу. Но все это не могло служить основани­ем для громкого политического процесса. В большинстве случаев обвинения во вредительстве, в связях с различ­ного рода «центрами» и заграничными контрреволюци­онными организациями добавлялись уже в ходе следст­вия к различным обвинениям уголовного характера (во­ровство, взяточничество, бесхозяйственность и др.). Обещая заключенным за «нужные» показания смягчение их участи, следователи шли на такой подлог якобы из «идейных» соображений: «необходимо мобилизовать массы», «поднять в них гнев против империализма», «повысить бдительность». В действительности же эти подлоги преследовали одну цель: отвлечь недовольство широких масс трудящихся от партийного руководства, поощрявшего гонку за максимальными показателями ин­дустриализации.

«Шахтинское дело» обсуждалось на двух пленумах ЦК партии. «Нельзя считать случайностью так называ­емое шахтинское дело, - говорил Сталин на пленуме ЦК в апреле 1929 г. «Шахтинцы» сидят теперь во всех отраслях нашей промышленности. Многие из них выловле­ны, но далеко еще не все выловлены. Вредительство буржуазной интеллигенции есть одна из самых опасных форм сопротивления против развивающегося социализма. Вредительство тем более опасно, что оно связано с между­народным капиталом. Буржуазное вредительство есть несомненный показатель того, что капиталистические эле­менты далеко еще не сложили оружия, что они накопляют силы для новых выступлений против Советской власти».

«Спецеедство»

Понятие «шахтинцы» стало нарицательным, как бы синонимом «вредительства». «Шахтинское дело» послу­жило поводом к продолжительной пропагандистской ка­мпании. Публикация материалов о «вредительстве» в До­нбассе вызвала в стране эмоциональную бурю. В коллек­тивах требовали немедленного созыва собраний, организации митингов. На собраниях рабочие высказы­вались за усиление внимания администрации к нуждам производства, за усиление охраны предприятий. Из на­блюдений ОГПУ в Ленинграде: «Рабочие тщательно обсуждают сейчас каждую неуладку на производстве, по­дозревая злой умысел; часто слышны выражения: «не второй ли Донбасс у нас?» В форме «спецеедства» выплеснулся на поверхность чрезвычайно больной для рабочих вопрос о социальной справедливости. Наконец-то «нашлись» конк­ретные виновники творящихся безобразий, люди, воплоща­вшие в себе в глазах рабочих источник многочисленных случаев ущемления их прав, пренебрежения их интересами: старые специалисты, инженерно-технические работники - «спецы», как их тогда называли. Происками контрреволю­ции объявлялись в коллективах, например, задержка с вы­платой заработка на два-три часа, снижение расценок и т. д.

В Москве на фабрике «Трехгорная мануфактура» рабо­чие говорили: «Партия слишком доверилась спецам, и они стали нам диктовать. Делают вид, что помогают нам в работе, а на самом деле проводят контрреволюцию. Спецы с нами никогда не пойдут». А вот характерные высказывания, зафиксированные на фабрике «Красный Октябрь» в Нижегородской губернии: «Спецам дали волю, привилегии, квартиры, громадное жалованье; живут как в старое время». Во многих коллективах раздавались призывы к суровому наказанию «преступников». Собрание рабочих в Сокольническом районе Москвы потребовало: «Всех надо расстрелять, а то покоя не будет». На Перовс­кой судобазе: «Пачками надо расстреливать эту сволочь».

Играя на худших чувствах масс, режим в 1930 г. инспирировал еще ряд политических процессов против «буржуазных специалистов», обвинявшихся во «вредите­льстве» и в других смертных грехах. Так, весной 1930 г. на Украине состоялся открытый политический процесс по делу «Союза вызволения Украины». Руководителем этой мифической организации был объявлен крупнейший украинский ученый, вице-президент Всеукраинской Ака­демии наук (ВУАН) С. А. Ефремов. Кроме него, на ска­мье подсудимых оказалось свыше 40 человек: ученые, учителя, священники, деятели кооперативного движения, медицинские работники.

В том же году было объявлено о раскрытии еще одной контрреволюционной организации - Трудовой крестьянской партии (ТКП). Ее руководителями объ­явили выдающихся экономистов Н. Д. Кондратьева, А. В. Чаянова, Л. Н. Юровского, крупнейшего ученого-агронома А. Г. Дояренко и некоторых других. Осенью 1930 г. было объявлено о раскрытии ОГПУ вредительс­кой и шпионской организации в сфере снабжения населе­ния важнейшими продуктами питания, особенно мясом, рыбой и овощами. По данным ОГПУ, организация воз­главлялась бывшим помещиком - профессором А. В. Ря­занцевым и бывшим помещиком генералом Е. С. Кара­тыгиным, а также другими бывшими дворянами и про­мышленниками, кадетами и меньшевиками, «про­бравшимися» на ответственные должности в ВСНХ, в Наркомторг, в Союзмясо, в Союзрыбу, в Союзплодовощ и др. Как сообщалось в печати, эти «вредители» сумели расстроить систему снабжения продуктами пита­ния многих городов и рабочих поселков, организовать голод в ряде районов страны, на них возлагалась вина за повышение цен на мясо и мясопродукты и т. п. В отличие от других подобных процессов приговор по этому делу был крайне суров все привлеченные 46 человек были расстреляны по постановлению закрытого суда.

25 ноября - 7 декабря 1930 г. в Москве состоялся процесс над группой видных технических специалистов, обвиненных во вредительстве и контрреволюционной де­ятельности процесс Промпартии. К суду по обвине­нию во вредительской и шпионской деятельности было привлечено восемь человек: Л. К. Рамзин - директор Теплотехнического института и крупнейший специалист в области теплотехники и котлостроения, а также видные специалисты в области технических наук и планирования В. А. Ларичев, И. А. Калинников, И. Ф. Чарновский, А. А. Федотов, С. В. Куприянов, В. И. Очкин, К. В. Ситнин. На суде все обвиняемые признали себя виновными и дали подробные показания о своей шпионс­кой и вредительской деятельности.

Через несколько месяцев после процесса Промпартии в Москве состоялся открытый политический процесс по делу так называемого Союзного бюро ЦК РСДРП (меньшевиков). К суду были привлечены В. Г. Громан, член президиума Госплана СССР, В. В. Шер, член пра­вления Государственного банка, Н. Н. Суханов, лите­ратор, А. М. Гинзбург, экономист, М. П. Якубович, от­ветственный работник Наркомторга СССР, В. К. Иков, литератор, И. И. Рубин, профессор политэкономии и др., всего 14 человек. Подсудимые признали себя виновными и дали подробные показания. Осужденные по «антиспецовским» процессам (за исключением рас­стрелянных «снабженцев») получили различные сроки лишения свободы.

Как следователи добивались «признаний»? М. П. Якубович впоследствии вспоминал: «Некоторые… поддались на обещание будущих благ. Других, пыта­вшихся сопротивляться, «вразумляли» физическими ме­тодами воздействия - избивали (били по лицу и голове, по половым органам, валили на пол и топтали ногами, лежавших на полу душили за горло, пока лицо не наливалось кровью, и т. п.), держали без сна на «ко­нвейере», сажали в карцер (полураздетыми и босиком на мороз или в нестерпимо жаркий и душный без окон) и т. д. Для некоторых было достаточно одной угрозы подобного воздействия - с соответствующей демонстра­цией. Для других оно применялось в разной степени - строго индивидуально - в зависимости от сопротив­ления каждого».

Политические процессы конца 20 - начала 30-х годов послужили поводом для массовых репрессий против ста­рой («буржуазной») интеллигенции, представители кото­рой работали в различных наркоматах, учебных заведе­ниях, в Академии наук, в музеях, кооперативных органи­зациях, в армии. Основной удар карательные органы наносили в 1928-1932 гг. по технической интеллиген­ции - «спецам». Тюрьмы в то время назывались остря­ками «домами отдыха инженеров и техников».

«Новые рабочие» - краеугольный камень культа личности

Антиспецовская кампания эксплуатировала комплекс антибуржуазных настроений, имманентных рабочему движению на ранних стадиях индустриализации и приня­вших в России особенно острые формы в ходе классовых битв 1905 - 1907, 1917-1921 гг. В отличие от нее лозунг «социалистического наступления» скорее был сориенти­рован на «новых рабочих» - политически мало искушен­ных представителей деревенской молодежи. Уже в 1926 г. ощущалась острая нехватка квалифицированных проле­тариев, а среди безработных преобладали конторские служащие низшей квалификации и чернорабочие. В 1926-1929 гг. рабочий класс пополнился выходцами из крестьянских семей на 45%, из служащих - почти на 7%. А в годы первой пятилетки крестьянство стало преоб­ладающим источником пополнения рядов пролетариата: из 12,5 млн рабочих и служащих, пришедших в народное хозяйство, 8,5 млн были из крестьян.

Оказавшись «в большом и чуждом мире», «новые рабочие» должны были пройти длительный период со­циально-психологической адаптации к индустриальному, в значительной степени конвейерному, типу производства (в отличие от сезонного аграрного производства) и к но­вым бытовым условиям. «Новые рабочие» в массе своей были далеки от сознательного участия в общественной жизни, являлись удобным объектом по­литического и идеологического манипулирования.

Лозунг «ускорения» обещал «новым рабочим» быст­рую ликвидацию безработицы, нараставшей на протяже­нии всех двадцатых годов. Накануне первой пятилетки безработные составили 12% от числа занятых в народ­ном хозяйстве рабочих и служащих (1242 тыс.). И вот в 1930 г. на 1 апреля впервые фиксируется снижение числа безработных - 1081 тыс., а на 1 октября - всего 240 тыс. безработных. В 1931 г. безработица в СССР была полностью ликвидирована. Миллионы новобран­цев индустрии получили ощутимый выигрыш от индуст­риального скачка. И этот выигрыш ассоциировался в их сознании с именем партийно-государственного лидера И. В. Сталина.

«Новые рабочие» послужили одним из краеугольных камней пьедестала «культа личности». Неукорененность в новой среде, особенно при низком уровне грамотности, вела к тому, что освоение иной культуры они начинали с азов. Тем самым возникала благоприятная почва для явления вождя-учителя, способного в простой до­ступной форме дать «ученикам» общие ориентиры в их новой жизни. В условиях концентрации реальной политической вла­сти в партийных комитетах, чрезвычайных, а порой - карательных органах Советы осуществляли второстепен­ные в целом хозяйственные функции, вели культурно-организаторскую работу. При них были созданы отрас­левые секции - культурные, финансово-налоговые, на­родного образования, здравоохранения, РКИ и др.,- включавшие сотни тысяч трудящихся (в первом полуго­дии 1933 г. в 172 тыс. секциях по РСФСР работал 1 млн человек).

В такой ситуации участие населения в избирательном процессе все больше становилось не выражением его политической воли, а как бы тестом на политическую лояльность, а затем и новым социалистическим «обря­дом». Во время перевыборов Советов средний процент голосовавших по стране составил: в 1927 г.- 50,7%, в 1929 г.- 62,2, в 1931 г.- 72, в 1934 г.- 85%; в выборах Верховного Совета СССР 12 декабря 1937 г. участвовало 96,8% избирателей, в выборах в местные Советы (де­кабрь 1939 г.)- 99,21% избирателей. В условиях фак­тического безвластия официальной власти - Советов, свертывания демократии в органах реальной власти (партии, НКВД) принятая

5 декабря 1936 г. внешне до­вольно демократическая Конституция СССР на деле была не более чем «демократическим фасадом» тота­литарного государства.

Расправа над бывшими лидерами оппозиции.

О том, что это было именно так, ярко свидетельствует серия судебных процессов второй половины 30-х годов над бывшими лидерами внутрипартийной оппозиции.

Де­ло о так называемом «Антисоветском объединенном троцкистско-зиновьевском центре» (рассматривалось военной коллегией Верховного суда СССР 19-24 августа 1936 г.;

были преданы суду 16 человек: Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Ка­менев, Г. Е. Евдокимов, И. П. Бакаев, С. В. Мрачковский, В. А. Тер - Ваганян, И. Н. Смирнов. Е. А. Дрейцер, И. И. Рейнгольд, Р. В. Пикель, Э. С. Гольцман, Фриц - Давид (И.- Д. И. Круглянский), В. П. Ольберг, К. Б. Берман - Юрин, М. И. Лурье, Н. Л. Лурье; все приговорены к высшей мере наказания).

Дело о так называемом «Па­раллельном антисоветском троцкистском центре» (рас­сматривалось военной коллегией Верховного суда СССР 23-30 января 1937 г.; были преданы суду 17 человек: Ю. Л. Пятаков, Г. Я. Сокольников, К. Б. Радек, Л. П. Се­ребряков, Я. Б. Лившиц, Н. И. Муралов, Я. Н. Дробнис, М. С. Богуславский. И. А. Князев, С. А. Ратайчак, Б. О. Норкин, А. А. Шестов, М. С. Строилов, И. Д. Турок, И. И. Граше, Г. Е. Пушин, В. В. Арнольд; Г. Я. Сокольников. К. Б. Радек, В. В. Арнольд были приговорены к десяти, М. С. Строилов - к восьми годам тюремного заключе­ния; остальные - к расстрелу: в 1941 г. В. В. Арнольд и М. С. Строилов по заочно вынесенному приговору были также расстреляны; Г. Я. Сокольников и К. Б. Ра­дек в мае 1939 г. были убиты сокамерниками в тюрьме.

Дело о так называемом «Антисоветском правотроцкистском блоке» (рассматривалось военной коллегией Верхов­ного суда СССР 2-13 марта 1938г.): был предан суду 21 человек: Н. 14. Бухарин, А. И. Рыков, А. П. Розенгольц, М. А. Чернов, П. П. Буланов, Л. Г. Левин, В. А. Максимов - Диковский, И. А. Зеленский, Г. Ф. Гринько, В. И. Иванов, Г. Г. Ягода, Н. Н. Кростинский, П. Т. Зу­барев, С. А. Бессонов, В. Ф. Шарантович,

X. Г. Раковский, А. Икрамов, Ф. Ходжасв, П. П. Крючков, Д. Д. Плетнев. И. Н. Казаков и некоторые другие; боль­шинство подсудимых были приговорены к расстрелу.

Проходившие но процессам обвинялись в контррево­люционной, антисоветской, вредительско - диверсионной, шпионской и колористической деятельности. В причи­нах, тайных пружинах, как теперь официально признано, фальсификации других процессов до сих пор не всё ясно.

Волна террора особенно быстро выросла после трагедии, разразив­шейся в Ленинграде 1 декабря 1934 г. Террористом Л. В. Николаевым был убит первый секретарь Ле­нинградского горкома и обкома партии, член Полит­бюро, Оргбюро и Секретариата ЦК партии С. М. Киров. Вокруг этого покушения возник ряд версий по поводу его вдохновителей, соучастников преступления. Однако многие документы, проливав­шие свет на обстоятельства покушения, были унич­тожены, а работники, принимавшие участие в рас­следовании, репрессированы. Очевидно одно: поку­шение было использовано руководством страны для организации крупномасштабной политической ак­ции. Расследование дела возглавил сам Сталин, сразу же указавший на виновников - зиновьевцев. Террорист-одиночка был представлен пропагандой в качестве члена контрреволюционной подпольной антисоветской и антипартийной группы во главе с «Ленинградским центром». Никаких документаль­ных доказательств существования такого «центра» те было, да в них и не нуждались. Арестованная группа местных партийных, государственных, воен­ных деятелей была спешно расстреляна.

В деле об убийстве Кирова до сих пор больше вопросов, чем ответов. Но вне зависимости от причин организации процессов механизм их подготовки свидетельствует о неправовом, антидемократическом характере политической системы советского общества 30-х годов. В нарушение всех юридических норм обвинение стро­илось на основании лишь одного вида улик - признания подследственных. А главным средством получения «при­знаний» были пытки и истязания. Как со­общили в своих объяснениях в 1961 г. бывшие сотрудники НКВД СССР Л. П. Газов, Я. А. Иорш и А. И. Воробин, имевшие прямое отношение к следствию по делу о «параллельном центре», руководство НКВД требова­ло от оперативного состава вскрытия любыми средст­вами вражеской работы троцкистов и других арестован­ных бывших оппозиционеров и обязывало относиться к ним как к врагам народа. Арестованных уговаривали дать нужные следствию показания, провоцировали, при этом использовались угрозы. Широко применялись ночные и изнурительные по продолжительности доп­росы с применением так называемой «конвейерной систе­мы» и многочасовых «стоек». По свидетельству Р. А. Мед­ведева, член ВКП(б) Н. К. Илюхов в

1938 г. ока­зался в Бутырской тюрьме в одной камере с Бес­соновым, осужденным на процессе «право - троцкистского блока». Бессонов рассказал Илюхову, которого хорошо знал по совместной работе, что перед процессом его подвергли многодневным и тяжелым пыткам. Почти 17 суток его заставляли стоять перед следователями, не давая спать и садиться,- это был пресловутый «конвейер». Потом стали методически избивать, отбили почки и прев­ратили прежде здорового человека в изможденного инвалида. Арестованных предупреждали, что пытать будут и после суда, если они откажутся от выбитых из них показаний. Применялись и многочисленные приемы пси­хологического воздействия: от угроз в случае отказа от сотрудничества со следствием расправиться с род­ственниками до апелляции к революционному созна­нию подследственных.

Вся система допросов была рассчитана на морально-психологическое и физическое изматывание обвиняемых. Об этом свидетельствовал в 1938 г. и бывший замести­тель наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновский. Он, в частности, показал, что лица, проводившие след­ствие по делу так называемого «параллельного антисо­ветского троцкистского центра», начинали допросы, как правило, с применения физических мер воздействия, ко­торые продолжались до тех пор, пока подследственные не давали согласия на дачу навязываемых им показаний. До признания арестованными своей вины протоколы до­просов и очных ставок часто не составлялись. Практико­вались оформления одним протоколом многих допросов, а также составление протоколов в отсутствие допрашива­емых. Заранее составленные следователями протоколы допросов обвиняемых «обрабатывались» работниками НКВД, после чего перепечатывались и давались аресто­ванным на подпись. Объяснения обвиняемых не проверя­лись, серьезные противоречия в показаниях обвиняемых и свидетелей не устранялись. Допускались и другие нару­шения процессуальных норм.

Несмотря на пытки, следователям далеко не сразу удавалось сломить волю подследственных. Так, больши­нство проходивших по делу так называемого «параллель­ного антисоветского троцкистского центра» длительное время отрицали свою виновность. Показания с признани­ем вины Н. И. Муралов дал лишь через 7 месяцев 17 дней после ареста, Л. П. Серебряков - через 3 месяца 16 дней, К. Б. Радек - через 2 месяца 18 дней, И. Д. Ту­рок - через 58 дней, Б. О. Норкин и Я. А. Лившиц - через 51 день, Я. Н. Дробнис- через 40 дней, Ю. Л. Пятаков и А. Л. Шестов - через 33 дня.

В конечной «победе» следствия над самыми стойкими обвиняемыми, думается, сыграло важную роль то обсто­ятельство, что «старые большевики» не мыслили своей жизни вне партии, вне служения своему делу. И постав­ленные перед дилеммой: либо до конца отстаивать свою правоту, признавая и доказывая тем самым преступность государства, построению которого они отдали всех себя без остатка, либо признать свою «преступность», дабы государство, идея, дело остались безупречно чистыми в глазах народа, мира,- они предпочитали «взять грех на душу». Характерное свидетельство Н. И. Муралова на суде: «И я сказал себе тогда, после чуть ли не восьми ме­сяцев, что да подчинится мой личный интерес интересам того государства, за которое я боролся в течение двад­цати трех лет, за которое я сражался активно в трех революциях, когда десятки раз моя жизнь висела на волоске… Предположим, меня даже запрут или расстреля­ют, то мое имя будет служить собирателем и для тех, кто еще есть в контрреволюции, и для тех, кто будет из молодежи воспитываться… Опасность оставаться на этих позициях, опасность для государства, для партии, для революции, потому что я - не простой рядовой член партии...»

Террор

Антидемократическое наступление сопровожда­лось расширением сферы деятельности карательных органов. Все политические решения проводились при непрерывном участии чекистов. Массовый тер­рор в мирное время стал возможен в результате на­рушения законности. В обход органов суда и проку­ратуры была создана разветвленная сеть внесудеб­ных органов (Особое совещание при Коллегии ОГПУ, «тройки» НКВД, Особое совещание при НКВД и др.). Решения о судьбе арестованных, особенно с обвине­нием в контрреволюционной деятельности, выноси­лись с нарушением всех процессуальных норм. Ши­рокие полномочия карательных органов фактически ставили их даже над государственными, партийны­ми органами; последние тоже попадали в орбиту мас­совых репрессий. Из 1961 делегата XVII съезда пар­тии (1934) почти три четверти были в пос­ледующие годы расстреляны. Во всех подразделени­ях армии неограниченные права получили особые отделы (подразделения службы госбезопасности). По «наводкам» услужливых, порой нечестных работни­ков карательных органов гибли многие работники центральных и местных партийных органов, минис­терств, руководители ведомств, депутаты Советов всех уровней. За гибель многих партийцев вина ле­жала на членах ЦК ВКП (б) Кагановиче, Маленкове, Андрееве. На смену погибшим снизу поднимались все новые и новые ряды функционеров. В этой обста­новке быстро по службе продвигались будущие гене­ральные секретари ЦК компартии Н. С. Хрущев, Л. И. Брежнев.

Процессы над лидерами оппозиции послужили поли­тическим обоснованием для развязывания небывалой во­лны массового террора против руководящих кадров партии, государства, включая армию, органы НКВД, прокуратуры, промышленности, сельского хозяйства, на­уки, культуры и т. д., простых тружеников. Точное число жертв в этот период еще не подсчитано. Но о динамике репрессивной политики государства говорят данные о чи­сленности заключенных в лагерях НКВД (в среднем за год): 1935 г.- 794 тыс., 1936 г.- 836 тыс., 1937 г.- 994 тыс., 1938 г.- 1313 тыс., 1939 г.- 1340 тыс., 1940 г.-1400 тыс., 1941 г.- 1560 тыс.

Согласно уточненным данным, приводимым Колле­гией КГБ СССР, «в 1930-1953 годы по обвинению в контрреволюционных. государственных преступлениях судебными и всякого ро­да несудебными органами вынесены приговоры и поста­новления в отношении 3 778 234 человек, из них 786 098 человек расстреляно».

Всего с 1930 по 1953 г. в бараках лагерей и колоний побывало около 18 млн. человек, из них 1/5 – по политическим мотивам.

Репрессии сверху дополнялись массовым, доноси­тельством снизу. Доносы свидетельствовали о тяже­лой болезни общества, порожденной насаждавшими­ся подозрительностью, враждой, шпиономанией. Донос, особенно на вышестоящих, начальников, ста­новился удобным средством продвижения по службе для многих завистливых, карьеристски настроенных выдвиженцев. 80% репрессированных в 30-е годы погибли по доносам соседей и коллег по службе. До­носом пользовались те, кто мстил правящей элите за поруганную «буржуазную» интеллигенцию» за быв­ших собственников и недавних нэпманов, за раскулаченных, за всех тех, кто попадал в жестокие жер­нова «классовой борьбы». Недавняя гражданская война откликнулась еще одной кровавой жатвой, только теперь уже для «победителей».

В число «врагов» были зачислены церковные и сектантские организации. В росте влияния церкви, в частности на молодежь, в новых ее идеях и формах работы для верующих партия увидела для себя ог­ромную опасность. На VIII съезде комсомола (май 1928 г.) с тревогой говорилось о том, что сектантские организации объединяют не меньше молодежи, чем комсомол. Проблемы духовности, нравственности, культуры, традиций, свободы выбора для человека не волновали новых вождей. Они становились рутин­ным «хламом» по сравнению с «великими планами строительства социализма».

Однако сводить политико-экономический механизм 30-х годов к одним чисткам, репрессиям, диктату центра было бы неверно. «Эффективность» (если здесь вообще можно говорить об эффективности) репрессий имеет свои пределы. Карательными мерами можно сократить прогу­лы, но не организовать производство; выявить «вреди­телей», но не подготовить квалифицированных специали­стов; нарастить вал, но не обеспечить качество. В 30-е годы в области методов организации производства, форм общественной жизни при общем нарастании ад­министрирования мы сталкиваемся со своего рода маят­ником: от «административного уклона», усиления репрес­сий к усеченному хозрасчету, ограниченной политической либерализации; от усеченного хозрасчета, ограниченной политической либерализации к «административному ук­лону», усилению репрессий...

1. Введение

2. «Социалистическое наступление»

3. «Громоотвод» - Шахтинский процесс

4. «Спецеедство»

5. «Новые рабочие» - краеугольный камень культа личности

6. Расправа над бывшими лидерами оппозиции.

7. Открытый террор

Список использованной литературы.

1. История отечества: люди, идеи, решения. М, 1991.

2. История отечества. ХХ век. М, 1997.

3. История Советского Союза. М, 1994.

Сталинскими называют политические репрессии, проводившиеся в Советском Союзе в период, когда правительство страны возглавлял И.В.Сталин (конец 20-х - начало 1950-х годов).
Массовый характер политические преследования приобрели с началом коллективизации и форсированнойиндустриализации (конец 20х - начало 30х годов), а своего пика достигли в период, датируемый 1937-1938 г.г. - «Большой террор».
За время «Большого террора» службами НКВД было арестовано около 1,58 млн. человек, из них 682 тысяч - приговорено к расстрелу.
До настоящего момента историки не пришли к единому мнению относительно исторической подоплёки сталинских политических репрессий 30-х годов и их институциональной основы.
Но для большинства исследователей является неоспоримым тот факт, что именно политическая фигура Сталина играла определяющую роль в карательном ведомстве государства.
Согласно рассекреченным архивным материалам массовые репрессии на местах осуществлялись в соответствии со спущенными сверху «плановыми заданиями» по выявлению и наказанию «врагов народа». Причём на многих документах требование «всех расстрелять» или «бейте ещё» было написано рукой советского вождя.
Считается, что идеологической основой для «Большого террора» послужила сталинская доктрина об усилении классовой борьбы. Сами же механизмы террора были заимствованы ещё со времён гражданской войны, во время которой несудебные расстрелы широко применялись большевиками.
Ряд исследователей оценивает сталинские репрессии как извращение политики большевизма, подчёркивая, что среди репрессированных было немало членов компартии, руководителей и военных.
Например, в период 1936 –1939 г.г. репрессиям подверглись более 1,2 млн. коммунистов - половина общей численности партии. Причём согласно существующим данным вышли на свободу только 50 тыс. человек, остальные же погибли в лагерях или были расстреляны.
Кроме того, по мнению российских историков, репрессивная политика Сталина, основанная на создании внесудебных органов, являлась грубым нарушением действующих на тот момент законов советской Конституции.
Исследователи выделяют несколько основных причин «Большого террора». Главная из них – это сама большевистская идеология, которой свойственно разделять людей на «своих» и «врагов».
Следует отметить, что сложную экономическую ситуацию, сложившуюся в стране в рассматриваемый период времени (многочисленные аварии на производствах, крушения поездов, перебои с товарами и продуктами), действующей власти было выгодно объяснять как результат вредительской деятельности врагов советского народа.
Помимо этого, наличие миллионов заключённых позволяло решать и серьёзные экономические проблемы – например, обеспечение дешёвой рабочей силой масштабных строек страны.
Наконец, одной из причин политических репрессий многие склонны считать психическое заболевание Сталина, страдавшего паранойей.
Страх, посеянный в массах, стал надёжным фундаментом для полного подчинения центральной власти. Таким образом, благодаря тотальному террору в 30-х годах Сталину удалось избавиться от возможных политических оппонентов и превратить оставшихся работников аппарата в бездумных исполнителей.
Политика «Большого террора» нанесла огромный ущерб экономике и военной мощи советского государства.

Конспект по истории России

Тоталитарный режим - государственная власть, осуществляющая полный (тотальный) контроль над всеми сторонами жизни общества.

В конце 20-х - начале 30-х гг. ломается и без того хрупкая грань между государством и остатками гражданского общества: экономика подчиняется тотальному государственному контролю, партия сливается с государством, государство идеологизируется. В тоталитаризм советское общество вошло через ворота «чрезвычайных мер». Процесс не был случайным, он вырастал в ответ на потребности т.н. «государственного социализма», «государства диктатуры пролетариата».

Многие программные положения большевиков, а затем ВКП(б), требовали построения социализма, оправдывали «с позиций классовой целесообразности и классовых интересов» возникновение и укрепление тоталитарного режима. Элементы его возникли сразу после октября 1917 г., укрепились в годы военного коммунизма и Гражданской войны и не были уничтожены в годы нэпа. Победа Сталина в борьбе за власть над внутрипартийной оппозицией укрепила культ его личности как необходимый шаг к тоталитаризму.

Причины длительного существования тоталитарного режима в СССР :

Власть партийной номенклатуры;

Мощный репрессивно-карательный аппарат;

Опора на гигантскую государственную собственность;

Слабость демократических традиций, исторический опыт радикализма и политического террора;

Страх перед репрессиями, перед ГУЛАГом сковывали сопротивление режиму;

Пропаганда «классового подхода», вовлечение всего населения в идеологические организации, создание «образа врага»;

Воспитание в людях, прежде всего в молодежи, слепой веры в коммунистический идеал, преданности Сталину - «вождю партии и всего советского народа», нетерпимости к иной идеологии и иному образу мыслей и жизни, готовности не размышляя повиноваться «воле партии».

Установление тоталитарного режима в СССР не было случайным явлением, оно было обусловлено многими историческими объективными и субъективными причинами и обстоятельствами, верой в коммунистическую утопию.

Репрессиям - расстрелам, заключениям в лагеря и тюрьмы, ссылкам - подвергались миллионы людей.

Репрессии - карательные меры, применяемые государственными органами. Репрессии носили массовый характер, т.е. применялись против достаточно широкого круга лиц.

Репрессии в 20-х годах . Направленность репрессий: против антисоциалистических сил, т.е. тех слоев, групп и лиц, которые не принимали социалистических преобразований; членов оппозиционных социалистических партий - эсеров, меньшевиков, анархистов; старой интеллигенции религиозно- идеалистического и патриотического толка; местных национальных сил (грузинские меньшевики).

Наиболее громкие процессы 20-х годов . 1). Шахтинское дело (1928 год) - группа инженеров и техников из Донбасса обвинялась в создании контрреволюционной вредительской организации. 5 человек было расстреляно, 11 приговорено к различным срокам заключения. 2). Дело Крестьянской трудовой партии (1931 год). 3). Процесс Промпартии (1930 год) - над представителями инженерно-технической интеллигенции. Широко распространились недоверие к старым специалистам, представления о вредительстве, как главной причине частых аварий на производстве, низкого качества продукции и т.д.

Репрессии 30-х годов . Репрессии направлены против: партийно- государственного аппарата, армейских кадров, органов безопасности, научной интеллигенции, церкви, Коминтерна, против всех инакомыслящих.

Наиболее громкие процессы 30-х годов . 1). В январе - феврале 1934 г. состоялся 17 съезд ВКП(б), получивший название съезда расстрелянных (более половины участников было репрессировано). 1 декабря 1934 г. был убит С.М. Киров, в котором видели соперника Сталина. Убийца - Николаев (рабочий). В убийстве Кирова был обвинен троцкистско-зиновьевский центр. Сформировался кировский поток репрессированных. 2). Дело московского центра (1939 г.) - 19 человек обвинено в подпольной контрреволюционной деятельности. Среди подсудимых Каменев, Зиновьев. 3). Кремлевское дело - контрреволюционный терроризм и подготовка покушения на Сталина.

Три московских процесса : дело «троцкистско-зиновьевского объединенного центра» (1936 г.). На скамье подсудимых 16 человек, в том числе Каменев и Зиновьев. Все 16 человек приговорены к расстрелу; заочно приговорен к смерти Троцкий. В 1936 г. застрелился Томский (председатель ВЦСПС), в 1937 г. - член Политбюро Орджоникидзе. 1937 г. - дело «параллельного антисоветского троцкистского центра» (второй московский процесс). 17 человек на скамье подсудимых, в том числе Пятаков, Серебряков, Сокольников, обвинявшиеся во вредительстве, шпионаже. Руководители приговорены к расстрелу; 1938 г. - дело «антисоветского троцкистского блока» (третий московский процесс). Было осуждено еще 29 человек - в т.ч. Бухарин, Рыков. По этому делу проходил и бывший нарком НКВД Ягода. Подвергались репрессиям работники прокуратуры, не дававшие санкций на незаконные аресты. Февральский Пленум ЦК (1937 г.) положил начало новой волны массовых репрессий против партийных и хозяйственных кадров. Террор обрушился на широчайший круг людей. Он свирепствовал в национальных республиках, его жертвами стало высшее командование Красной Армии. Расстреляно 8 военачальников во главе с замнаркома Тухачевским (Якир, Гамарник и др.), которые выступали против устаревших методов военного строительства, высказывались за механизацию армии, сокращение расходов на кавалерию. Затем было репрессировано около 35 тыс. командиров Красной Армии различного ранга. Армия оказалась обезглавлена.

Вопрос о репрессиях тридцатых годов прошлого века имеет принципиальное значение не только для понимания русского социализма и его сущности как социального строя, но и для оценки роли Сталина в истории России. Этот вопрос играет ключевую роль в обвинениях не только сталинизма, но и, по сути, всей советской власти.

На сегодняшний день оценка «сталинского террора» стала в нашей стране пробным камнем, паролем, рубежным в отношении к прошлому и будущему России. Осуждаешь? Решительно и бесповоротно? – Демократ и общечеловек! Есть сомнения? – Сталинист!

Давайте попробуем разобраться с простым вопросом: а организовывал ли Сталин «большой террор»? Может быть, есть другие причины террора, о которых общечеловеки - либералы предпочитают молчать?

Итак. После Октябрьской революции большевики попытались создать идейную элиту нового типа, однако эти потуги забуксовали с самого начала. Главным образом потому, что новая «народная» элита считала, что своей революционной борьбой в полной мере заслужила право пользоваться теми благами, какие имела «элита» антинародная всего лишь по праву рождения. В дворянских особняках быстро освоилась новая номенклатура, и даже старая прислуга осталась на месте, ее лишь стали именовать обслугой. Явление это было весьма широким и получило название «комбарство».

Даже правильные меры оказались неэффективными, благодаря массовому саботажу новой элиты. К правильным мерам я склонен отнести введение так называемого «партмаксимума» – запрету членам партии получать жалованье больше, чем зарплата высококвалифицированного рабочего.

То есть беспартийный директор завода мог получать зарплату в 2000 руб., а директор-коммунист лишь 500 руб., и не копейкой больше. Таким образом Ленин стремился избежать наплыва в партию карьеристов, которые используют ее как трамплин для того, чтобы быстро пробиться на хлебные места. Однако мера эта была половинчатой без одновременного уничтожения системы привилегий, прилагающихся к любой должности.

Кстати В.И. Ленин всячески противился безрассудному росту численности членов партии, чем потом и занялись в КПСС, начиная с Хрущева. В своей работе «Детская болезнь левизны в коммунизме» он писал: «Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать ».

Более того, в условиях послевоенного дефицита ширпотреба материальные блага не столько покупались, сколько распределялись. Всякая власть выполняет функцию распределения, а раз так, то тот, кто распределяет, тот и пользуется распределяемым. Особенно примазавшиеся карьеристы и проходимцы. Поэтому на очереди стояло обновление верхних этажей партии.

Об этом Сталин заявил в присущей ему осторожной манере еще на XVII съезде ВКП(б) (март 1934 года). В своем Отчетном докладе генсек охарактеризовал некий тип работников, мешающих партии и стране: «…Это люди с известными заслугами в прошлом, люди, которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков. Это те самые люди, которые не считают своей обязанностью исполнять решения партийных органов... На что они рассчитывают, нарушая партийные и советские законы? Они надеются на то, что советская власть не решится тронуть их из-за их старых заслуг. Эти зазнавшиеся вельможи думают, что они незаменимы и что они могут безнаказанно нарушать решения руководящих органов… ».

Итоги первой пятилетки показали, что старые большевики-ленинцы, при всех революционных заслугах, не в состоянии справиться с масштабами реконструируемой экономики. Не обременённые профессиональными навыками, малообразованные (Ежов писал в своей автобиографии: образование – незаконченное начальное), умытые кровью Гражданской войны они не могли «оседлать» сложные производственные реалии.

Формально реальная власть на местах принадлежала Советам, поскольку партия юридически никакими властными полномочиями не обладала. Но партбоссы избирались председателями Советов, а, по сути, назначали сами себя на эти должности, поскольку выборы проводились на безальтернативной основе, то бишь выборами не являлись. И тогда Сталин предпринимает очень рискованный маневр – предлагает установить в стране реальную, а не номинальную советскую власть, то есть провести тайные всеобщие выборы в парторганизациях и советах всех уровней на альтернативной основе. Сталин пытался отделаться от партийных региональных баронов, что называется, по-хорошему, через выборы, причём реально альтернативные.

Учитывая советскую практику, это звучит довольно необычно, тем не менее, это так. Он рассчитывал, что большинство этой публики без поддержки сверху не преодолеет народный фильтр. К тому же по новой конституции выдвигать кандидатов в Верховный Совет СССР планировалось не только от ВКП(б), но и от общественных организаций и групп граждан.

Что произошло дальше? 5 декабря 1936 г. приняли новую Конституцию СССР, самую демократичную конституцию того времени во всем мире, даже по признанию ярых критиков СССР. Впервые в истории России должны были состояться тайные альтернативные выборы. При тайном голосовании. Несмотря на то, что партийная элита пыталась ставить палки в колеса еще в период, когда создавался проект конституции, Сталину удалось довести дело до конца.

Региональная партийная элита прекрасно поняла – с помощью этих новых выборов в новый Верховный совет Сталин планирует произвести мирную ротацию всего правящего элемента. А их было примерно 250 тыс. Кстати, НКВД примерно на такое количество расследований и рассчитывал.

Понять-то они поняли, а вот что делать? Расставаться со своими креслами не хочется. А они же прекрасно понимали еще одно обстоятельство – за предыдущий период они такого натворили, особенно в период Гражданской войны и коллективизации, что народ с большим удовольствием не только их не выбрал бы, но еще и башку бы им разбил. Руки у многих высоких региональных партийных секретарей были по локоть в крови. В период коллективизации в регионах было полное самоуправство. В одной из областей Хатаевич, этот милый человек, объявил фактически гражданскую войну в ходе коллективизации в своем отдельно взятом регионе. В результате чего Сталин вынужден был ему пригрозить, что расстреляет сходу, если не прекратит издеваться над людьми. А вы полагаете, что товарищи Эйхе, Постышев, Косиор и Хрущев были лучше, были менее «милыми»? Конечно, народ это все помнил в 1937 г. и после выборов эти кровопийцы пошли бы лесом.

Сталин действительно планировал такую операцию по мирной ротации, он открыто об этом сказал американскому корреспонденту в марте 1936 г. Говарду Рою. Он заявил, что эти выборы будут хорошим хлыстом в руках народа по смене руководящих кадров, прямо так и сказал – «хлыстом». Разве вчерашние «боги» своих уездов потерпят хлыст?

Состоявшийся в июне 1936 года Пленум ЦК ВКП(б) прямо нацеливал партийную верхушку на новые времена. При обсуждении проекта новой конституции А. Жданов в своем обширном докладе высказался совершенно недвусмысленно: «Новая избирательная система... даст мощный толчок к улучшению работы советских органов, ликвидации бюрократических органов, ликвидации бюрократических недостатков и извращений в работе наших советских организаций. А эти недостатки, как вы знаете, очень существенны. Наши партийные органы должны быть готовы к избирательной борьбе... ». И далее он говорил, что выборы эти будут серьезной, нешуточной проверкой советских работников, потому что тайное голосование дает широкие возможности отвести нежелательных и неугодных массам кандидатов, что партийные органы обязаны отличать подобную критику ОТ ВРАЖДЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, что к беспартийным кандидатам следует относиться со всей поддержкой и вниманием, потому что их, деликатно говоря, в несколько раз больше, чем партийцев.

В докладе Жданова во всеуслышание были озвучены термины «внутрипартийный демократизм», «демократический централизм», «демократические выборы». И были выдвинуты требования: запретить «выдвигать» кандидатов без выборов, запретить на партийных собраниях голосовать «списком», обеспечить «неограниченное право отвода членами партии выдвигаемых кандидатур и неограниченное право критики этих кандидатур». Последняя фраза целиком относилась к выборам сугубо партийных органов, где давным-давно не было ни тени демократизма. Но, как мы видим, и всеобщие выборы в советские и партийные органы не забыты.

Сталин и его люди требуют демократии! И если это не демократия, то объясните мне, что же тогда демократией считать?!

И как же на доклад Жданова реагируют партийные вельможи, собравшиеся на пленуме - первые секретари обкомов, крайкомов, ЦК национальных компартий? А они пропускают все это мимо ушей! Потому что подобные новшества отнюдь не по вкусу той самой «старой ленинской гвардии», которая еще не уничтожена Сталиным, а как раз и восседает на пленуме во всем величии и блеске. Потому что хваленая «ленинская гвардия» – скопище мелких сатрапчиков. Они привыкли жить в своих вотчинах баронами, единолично распоряжаться жизнью и смертью людей.

Прения по докладу Жданова были практически сорваны.

Несмотря на прямые призывы Сталина серьезно и подробно обсудить реформы, старая гвардия с параноидальным упорством сворачивает на более приятные и понятные темы: террор, террор, террор! Какие, к чертовой матери, реформы?! Есть более насущные задачи: бей затаившегося врага, жги, лови, выявляй! Наркомы, первые секретари – все талдычат о том же: как они азартно и масштабно выявляют врагов народа, как намерены поднять эту кампанию до космических высот...

Сталин теряет терпение. При появлении на трибуне очередного оратора, не дожидаясь, когда тот откроет рот, иронически бросает: – Всех врагов выявили или еще остались? Оратор, первый секретарь Свердловского обкома Кабаков, (еще одна будущая «безвинная жертва сталинского террора») пропускает иронию мимо ушей и привычно трещит о том, что избирательная активность масс, чтоб вы знали, как раз «сплошь и рядом используется враждебными элементами для контрреволюционной работы ».

Они неизлечимы!!! Они просто не умеют иначе! Им не нужны ни реформы, ни тайное голосование, ни несколько кандидатов в бюллетене. Они с пеной у рта отстаивают прежнюю систему, где нет никакой демократии, а есть лишь «боярская волюшка»...
На трибуне – Молотов. Он говорит дельные, толковые вещи: нужно выявлять действительных врагов и вредителей, а не поливать грязью всех без исключения «капитанов производства». Нужно научиться, наконец, ОТЛИЧАТЬ ВИНОВНЫХ ОТ НЕВИНОВНЫХ. Нужно реформировать раздутый бюрократический аппарат, НУЖНО ОЦЕНИВАТЬ ЛЮДЕЙ ПО ИХ ДЕЛОВЫМ КАЧЕСТВАМ И НЕ СТАВИТЬ В СТРОКУ ПРОШЛЫЕ ОШИБКИ. А партийные бояре – все о том же: искать и ловить врагов со всем пылом! Искоренять глубже, сажать больше! Для разнообразия они увлеченно и громогласно начинают топить друг друга: Кудрявцев – Постышева, Андреев – Шеболдаева, Полонский – Шверника, Хрущев – Яковлева.

Молотов, не выдержав, открытым текстом говорит:
– В ряде случаев, слушая выступающих ораторов, можно было прийти к выводу, что наши резолюции и наши доклады прошли мимо ушей выступающих...
В яблочко! Не просто прошли – просвистели... Большинство собравшихся в зале не умеют ни работать, ни реформировать. Зато они прекрасно умеют ловить и выявлять врагов, они обожают это занятие и жизни без него не мыслят.

Вам не кажется странным, что этот «палач» Сталин, прямо-таки навязывал демократию, а его будущие «невинные жертвы» от этой демократии бегали, как черт от ладана. Да еще и требовали репрессий, и побольше.

Короче говоря, не «тиран Сталин», а именно «космополитичная ленинская партийная гвардия», правившая бал на июньском пленуме 1936 года, похоронила все попытки демократической оттепели. Не дала Сталину возможности отделаться от них, что называется, ПО-ХОРОШЕМУ, через выборы.

Авторитет Сталина был столь велик, что открыто протестовать партийные бароны не рискнули, и в 1936 г. была принята Конституция СССР, так и прозванная сталинской, которая предусматривала переход к реальной советской демократии.

Однако партноменклатура встала на дыбы и провела массированную атаку на вождя с целью убедить его отложить проведение свободных выборов до завершения борьбы с контрреволюционным элементом.

Региональные партбоссы, члены ЦК ВКП(б), принялись нагнетать страсти, ссылаясь на недавно раскрытые заговоры троцкистов и военных: мол, стоит только дать такую возможность, как бывшие белые офицеры и дворяне, затаившиеся кулацкие недобитки, священнослужители и троцкисты-вредители ринутся в политику.

Они потребовали не просто свернуть любые планы по демократизации, но и усилить чрезвычайные меры, и даже ввести специальные квоты на массовые репрессии по регионам – мол, чтобы добить тех троцкистов, кто ушёл от наказания. Партноменклатура требовала полномочий для репрессий этих врагов, и она эти полномочия себе выбила. И тут же местечковые партийные бароны, составлявшие большинство в ЦК, испугавшиеся за свои руководящие кресла, начинают репрессии, в первую очередь, против тех честных коммунистов, которые могли стать конкурентами на будущих выборах при тайном голосовании.

Характер репрессий против честных коммунистов был таков, что состав некоторых райкомов и обкомов сменился за год два-три раза. Коммунисты на партийных конференциях отказывались входить в состав горкомов и обкомов. Понимали, что через некоторое время можно оказаться в лагере. И это в лучшем случае...

За 1937 год из партии было исключено около 100 тысяч человек (в первом полугодии 24 тыс. и во втором – 76 тыс.). В райкомах и обкомах скопилось около 65 тысяч апелляций, которые некому и некогда было рассматривать, поскольку партия занималась процессом обличения и исключения.

На январском пленуме ЦК 1938 года Маленков, делавший доклад по этому вопросу, говорил, что в некоторых областях Комиссия партийного контроля восстановила от 50 до 75% исключенных и осужденных.

Более того, Сталину и его Политбюро на июньском 1937 года Пленуме ЦК номенклатура, главным образом из числа первых секретарей, фактически поставила Сталину ультиматум: или он одобряет подаваемые «снизу» списки подлежащих репрессиям, или его самого сместят.

Партноменклатура на этом пленуме требовала полномочий для репрессий. И Сталин был вынужден дать им разрешение, но он поступил очень хитро – он дал им короткий срок, пять дней. Из этих пяти дней один день – это воскресенье. Он рассчитывал, что они не уложатся в такое короткое время.

А оказывается, эти мерзавцы уже имели списки. Они просто взяли списки отсидевших ранее, а порой и не сидевших кулаков, бывших белых офицеров и дворян, троцкистов-вредителей, священников и просто рядовых граждан, отнесенных к классово чуждым элементам. Буквально на второй же день пошли телеграммы с мест: первые – товарищи Хрущев и Эйхе.

Потом своего дружка Роберта Эйхе, которого в 1939 г. расстреляли по справедливости за все его жестокости, Никита Хрущев реабилитировал первым в 1954 г.

О бюллетенях с несколькими кандидатами на Пленуме речь уже не шла: планы реформ свелись исключительно к тому, что кандидатов на выборах будут выдвигать «совместно» коммунисты с беспартийными. И в каждом бюллетене отныне будет по одному единственному кандидату – ради отпора проискам. А в придачу – очередное многословное словоблудие о необходимости выявлять массы засевших врагов.

Была у Сталина и еще одна ошибка. Он чистосердечно полагал, что Н.И. Ежов человек его команды. Ведь, столько лет они работали вместе в ЦК, плечом к плечу. А Ежов уже давно был лучшим другом Евдокимова, ярого троцкиста. За 1937 –38 гг. тройками в Ростовской области, где Евдокимов был первым секретарем обкома, было расстреляно 12 445 человек, более 90 тысяч репрессировано. Именно такие цифры высечены обществом «Мемориал» в одном из ростовских парков на памятнике жертвам… сталинских(?!) репрессий. Впоследствии, когда Евдокимова расстреляли, проверкой было установлено, что в Ростовской области лежало без движения и не было рассмотрено более 18,5 тысяч апелляций. А сколько их было не написано! Уничтожались лучшие партийные кадры, опытные хозяйственники, интеллигенция… А что, он такой был один?

Интересны в этом плане воспоминания известного поэта Николая Заболоцкого: «В моей голове созревала странная уверенность в том, что мы находимся в руках фашистов, которые под носом у нашей власти нашли способ уничтожать советских людей, действуя в самом центре советской карательной системы. Эту свою догадку я сообщил одному старому партийцу, сидевшему со мной, и с ужасом в глазах он сознался мне, что и сам думает то же, но не смеет никому заикнуться об этом. И действительно, чем иным могли мы объяснить все ужасы, которые происходили с нами.. .».

Но вернемся к Николаю Ежову. К 1937 г. нарком внутренних дел Г. Ягода укомплектовал НКВД подонками, явными предателями и теми, кто подменил свою работу халтурой. Сменивший его Н. Ежов пошел у халтурщиков на поводу и при чистке страны от «пятой колонны», чтобы отличиться, закрыл глаза на то, что следователи НКВД завели сотни тысяч халтурных дел на людей, большей частью совершенно невиновных. (Скажем, в тюрьму были посажены генералы А. Горбатов и К. Рокоссовский.)

И завертелся маховик «большого террора» с его печально известными внесудебными тройками и лимитами на высшую меру. К счастью, этот маховик быстро перемолол и тех, кто инициировал сам процесс, а заслуга Сталина в том, что он максимально использовал возможности для зачистки высших эшелонов власти всякого рода дерьма.

Не Сталин, а Роберт Индрикович Эйхе предложил создать органы внесудебной расправы, знаменитые «тройки», по типу «столыпинских», состоявшие из первого секретаря, местного прокурора и главы НКВД (города, области, края, республики). Сталин был против. Но политбюро голоснуло. Ну, а в том, что год спустя именно такая тройка прислонила к стене товарища Эйхе, нет, по моему глубокому убеждению, ничего, кроме грустной справедливости.

Партийная верхушка прямо-таки с упоением включилась в резню!

А присмотримся попристальнее к нему самому, к репрессированному региональному партийному барону. А, собственно, что они собой представляли из себя, как в деловом, так и в моральном, и в чисто человеческом плане? Чего они стоили как люди и специалисты? ТОЛЬКО НОС СПЕРВА ЗАЖМИТЕ, ДУШЕВНО РЕКОМЕНДУЮ. Короче говоря, партийцы, военные, ученые, писатели, композиторы, музыканты и все прочие, вплоть до знатных кролиководов и комсомольцев с упоением жрали друг друга. Кто искренне верил, что обязан истребить врагов, кто сводил счеты. Так что не надо болтать о том, били ли в НКВД по благородной физиономии того или иного «безвинно пострадавшего деятеля» или нет.

Партийная региональная номенклатура добилась самого главного: ведь в условиях массового террора свободные выборы невозможны. Сталин так и не смог их провести. Конец недолгой оттепели. Сталин так и не продавил свой блок реформ. Правда, на том пленуме он сказал примечательные слова: «Партийные организации будут освобождены от хозяйственной работы, хотя произойдет это далеко не сразу. Для этого необходимо время».

Но, опять вернемся к Ежову. Николай Иванович был человек в «органах» новый, начал хорошо, но быстро попал под влияние своего заместителя: Фриновского (бывшего начальника Особого отдела Первой конной армии). Тот обучал нового наркома азам чекистской работы прямо «на производстве». Азы были крайне простые: чем больше врагов народа поймаем, тем лучше. Бить можно и нужно, а бить и пить – еще веселее.
Пьяный от водки, крови и безнаказанности, нарком вскоре откровенно «поплыл».
Свои новые взгляды он не особенно скрывал от окружающих. «Чего вам бояться? – говорил он на одном из банкетов. – Ведь вся власть в наших руках. Кого хотим – казним, кого хотим – милуем: – Ведь мы – это все. Нужно, чтобы все, начиная от секретаря обкома, под тобой ходили ».

Если секретарь обкома должен был ходить под начальником областного управления НКВД, то кто, спрашивается, должен был ходить под Ежовым? С такими кадрами и такими взглядами НКВД стал смертельно опасен и для власти, и для страны.

Трудно сказать, когда в Кремле стали осознавать происходящее. Вероятно, где-то в первой половине 1938 года. Но осознать – осознали, а как обуздать монстра? Ясно, что наркомат НКВД стал к тому времени смертельно опасен, и его надо было «нормализовывать». Но как? Что, поднять войска, вывести всех чекистов во дворы управлений и шеренгой поставить к стенке? Иначе никак, ибо, едва почувствовав опасность, они попросту смели бы власть.

Ведь охраной Кремля ведал все тот же НКВД, так что члены Политбюро умерли бы, даже не успев ничего понять. После чего на их места посадили бы десяток «кровью умытых», и вся страна превратилась бы в одну большую Западно-Сибирскую область с Робертом Эйхе во главе. Приход гитлеровских войск народы СССР восприняли бы, как счастье.

Выход был один – посадить своего человека в НКВД. Причем человека такого уровня лояльности, смелости и профессионализма, чтобы он смог, с одной стороны, справиться с управлением НКВД, а с другой – остановить чудовище. Едва ли у Сталина был большой выбор подобных людей. Хорошо, хоть один нашелся. Зато какой – Берия Лаврентий Павлович.

Елена Прудникова – журналист и писатель, посвятившая несколько книг исследованиям деятельности Л.П. Берия и И.В. Сталина, в одной из ТВ передач говорила, что Ленин, Сталин, Берия – это три титана, которых Господь Бог в великой милости Своей послал России, потому что, видимо, Россия ему была ещё нужна. Надеюсь, что она – Россия и в наше время скоро Ему потребуется.

Вообще, термин «сталинские репрессии» носит спекулятивный характер, потому как не Сталин их инициировал. Единодушное мнение одной части либеральных перестроечных и нынешних идеологов о том, что Сталин, таким образом, укреплял свою власть, физически устраняя оппонентов, легко объяснимо. Эти умырки просто по себе судят о других: они, имей такую возможность, с готовностью сожрут каждого, в ком видят опасность.

Не зря Александр Сытин – политолог, доктор исторических наук, видный неолиберал, в одной из недавних ТВ передач у В. Соловьева, доказывал, что в России необходимо создать ДИКТАТУРУ ДЕСЯТИ ПРОЦЕНТОВ ЛИБЕРАЛЬНОГО МЕНЬШИНСТВА, которое тогда точно выведет народы России в светлое капиталистическое завтра. О цене данного подхода он скромно умалчивал.

Другая часть этих господ считает, что якобы Сталин, возжелавший окончательно превратиться в Господа Бога на советской земле, решил расправиться со всеми, кто мало-мальски сомневался в его гениальности. И, прежде всего с теми, кто вместе с Лениным творил Октябрьскую революцию. Мол, именно поэтому под топор безвинно пошла почти вся «ленинская гвардия», а заодно и верхушка Красной армии, которых обвинили в никогда не существовавшем заговоре против Сталина. Однако при более внимательном изучении этих событий возникает немало вопросов, ставящих под сомнение эту версию. В принципе, сомнения у думающих историков возникли уже давно. И сомнения были посеяны не какими-то сталинскими историками, а теми очевидцами, которые сами недолюбливали «отца всех советских народов».

К примеру, на Западе в своё время были опубликованы мемуары бывшего советского разведчика Александра Орлова (Лейбы Фельдбина), бежавшего из нашей страны в конце 30-х годов, прихватив огромную сумму казенных долларов. Орлов, который хорошо знал «внутреннюю кухню» родного ему НКВД, прямо написал о том, что в Советском Союзе готовился государственный переворот. Среди заговорщиков, по его словам, были как представители руководства НКВД, так и Красной армии в лице маршала Михаила Тухачевского и командующего Киевским военным округом Ионы Якира. О заговоре стало известно Сталину, который предпринял очень жёсткие ответные действия...

А в 80-е годы в США были рассекречены архивы самого главного противника Иосифа Виссарионовича – Льва Троцкого. Из этих документов стало ясно, что Троцкий имел в Советском Союзе разветвлённую подпольную сеть. Проживая за границей, Лев Давидович требовал от своих людей решительных действий по дестабилизации ситуации в Советском Союзе, вплоть до организации массовых террористических акций.
В 90-е годы уже наши архивы открыли доступ к протоколам допросов репрессированных лидеров антисталинской оппозиции. По характеру этих материалов, по обилию изложенных в них фактов и свидетельств сегодняшние независимые эксперты сделали три важных вывода.

Во-первых, общая картина широкого заговора против Сталина выглядит очень и очень убедительно. Такие показания невозможно было как-то с режиссировать или подделать в угоду «отцу народов». Особенно в той части, где речь шла о военных планах заговорщиков. Вот что по этому поводу сказал известный историк-публицист Сергей Кремлёв: «Возьмите и прочитайте показания Тухачевского, данные им после ареста. Сами признания в заговоре сопровождаются глубоким анализом военно-политической обстановки в СССР середины 30-х годов, с детальными выкладками по общей ситуации в стране, с нашими мобилизационными, экономическими и иными возможностями.

Спрашивается, мог ли такие показания выдумать рядовой следователь НКВД, который вёл дело маршала и который якобы задался целью сфальсифицировать показания Тухачевского?! Нет, эти показания, причём добровольно, мог дать лишь знающий человек никак не меньше уровня заместителя наркома обороны, каковым и был Тухачевский».

Во-вторых, сама манера собственноручных признаний заговорщиков, их почерк говорили о том, что писали их люди сами, фактически добровольно, без физического воздействия со стороны следователей. Это рушило миф о том, что показания грубо выбивались силой «сталинских палачей», хотя и такое было.

В-третьих, западные советологи и эмигрантская публика, не имея доступа к архивным материалам, свои суждения о масштабах репрессий вынуждены были фактически высасывать из пальца. В лучшем случае они довольствовались интервью с диссидентами, которые либо сами в прошлом прошли через заключение, либо приводили рассказы тех, кто прошёл через ГУЛАГ.

Верхнюю планку в оценке числа «жертв коммунизма» задал Александр Солженицын, заявив в 1976 году в интервью испанскому телевидению о 110 млн. жертв. Озвученный Солженицыным потолок в 110 миллионов планомерно снижался до 12,5 млн. человек общества «Мемориал». Однако, по итогам 10 лет работы, «Мемориалу» удалось собрать данные только о 2,6 миллиона жертв репрессий, что вплотную приближается к озвученной Земсковым почти 20 лет назад цифре – 4 млн. человек.

После открытия архивов Запад не поверил, что число репрессированных значительно меньше, чем указывал тот же Р. Конквест или А. Солженицын. Всего, по архивным данным, за период с 1921 по 1953 год осуждено 3 777 380, из которых приговорено к высшей мере наказания – 642 980 человек. Впоследствии эта цифра была увеличена до 4 060 306 человек за счет 282 926 расстрелянных по пп. 2 и 3 ст. 59 (особо опасный бандитизм) и ст. 193 - 24 (военный шпионаж). Сюда вошли умытые кровью басмачи, бандеровцы, прибалтийские «лесные братья» и другие особо опасные, кровавые бандиты, шпионы и диверсанты. Крови людской на них больше, чем воды в Волге. И их тоже считают «невинными жертвами сталинских репрессий». И во всем этом обвиняют Сталина. (Напомню, что до 1928 года, Сталин не был единовластным руководителем СССР. А ПОЛНУЮ ВЛАСТЬ НАД ПАРТИЕЙ, АРМИЕЙ И НКВД ОН ПОЛУЧИЛ ТОЛЬКО С КОНЦА 1938 ГОДА).

Приведенные цифры на первый взгляд страшные. Но только на первый. Давайте сравним. 28 июня 1990 года в центральных газетах появилось интервью замминистра МВД СССР, где он сказал: «Нас буквально захлестывает волна уголовщины. За последние 30 лет под судом, следствием, в тюрьмах и колониях перебывало 38 МИЛЛИОНОВ НАШИХ СОГРАЖДАН. Это же страшная цифра! Каждый девятый…».

Итак. В СССР в 1990 году приехала толпа западных журналистов. Цель – ознакомиться с открытыми архивами. Изучили архивы НКВД – не поверили. Потребовали архивы Наркомата железных дорог. Ознакомились – получилось четыре млн. Не поверили. Потребовали архивы Наркомата продовольствия. Ознакомились – получилось 4 млн. репрессированных. Ознакомились с вещевым довольствием лагерей. Получилось – 4 млн. репрессированных. Вы думаете, что после этого в западных СМИ пачками пошли статьи с правильными цифрами репрессий. Да ничего подобного. Там по-прежнему пишут и говорят о десятках миллионов жертв репрессий.

Хочу заметить, что анализ процесса, именуемого «массовыми репрессиями» показывает, что это явление чрезвычайно многослойное. Есть там дела реальные: о заговорах и шпионаже, политические процессы над твердокаменными оппозиционерами, дела о преступлениях зарвавшихся хозяев регионов и «поплывших» от власти совпартчиновников. Но есть и много дел сфальсифицированных: сведение счетов в коридорах власти, подсиживание по службе, коммунальные склоки, писательское соперничество, научная конкуренция, преследование священнослужителей, поддержавших кулаков во время коллективизации, дрязги художников, музыкантов и композиторов.

А ЕСТЬ И КЛИНИЧЕСКАЯ ПСИХИАТРИЯ – ПОДЛОСТЬ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ И ПОДЛОСТЬ ДОНОСЧИКОВ (четыре миллиона доносов было написано за 1937-38 годы). А вот чего так и не удалось обнаружить – так это дел, состряпанных по указанию Кремля. Обратные примеры есть – когда по воле Сталина кого-то выводили из-под расстрела, а то и вовсе освобождали.

Следует понимать еще одну вещь. Термин «репрессии» – есть термин медицинский (подавление, блокировка) и введен специально для снятия вопроса виновности. Посажен в конце 30-х – значит, невиновен, так как «репрессирован». Кроме того, термин «репрессии» введен в оборот для использования его изначально с целью придания соответствующей моральной окраски всему сталинскому периоду, не вдаваясь в подробности.

События 30-х годов показали, что основную проблему для советской власти составляет партийный и государственный «аппарат», состоявший в немалой степени из беспринципных, малограмотных и алчных совслужащих, руководящих партийцев- болтунов, привлеченных на жирный запах революционного грабежа. Такой аппарат был исключительно неэффективен и неуправляем, что для тоталитарного советского государства, в котором от аппарата зависело все – было смерти подобно.

Именно с тех пор Сталин сделал репрессии важным институтом государственного управления и средством сдерживания «аппарата» в узде. Естественно, аппарат и стал основным объектом этих репрессий. Более того, репрессии стали важным инструментом госстроительства.

Сталин предполагал, что из развращенного советского аппарата можно сделать работоспособное чиновничество только после НЕСКОЛЬКИХ ЭТАПОВ репрессий. Либералы скажут, что в этом весь Сталин, что он не мог без репрессий, без преследования честных людей. Но вот что докладывал американский разведчик Джон Скотт в Госдепартамент США о том, кого репрессировали. Он застал эти репрессии на Урале в 1937 году.

«Директор строительной конторы, занимавшийся возведением новых домов для рабочих комбината, был не удовлетворен своей зарплатой, составлявшей тысячу рублей в месяц, и двухкомнатной квартирой. Поэтому он построил себе отдельный дом. В доме было пять комнат, и он смог его хорошо меблировать: повесил шелковые портьеры, поставил рояль, застелил пол коврами и т.д. Затем он начал разъезжать по городу в автомобиле в тот момент (это происходило в начале 1937 года), когда в городе было мало частных машин. В то же время годовой план строительных работ был выполнен его конторой всего лишь приблизительно на шестьдесят процентов. На собраниях и в газетах ему все время задавали вопросы о причинах такой плохой работы. Он отвечал, что нет стройматериалов, не хватает рабочей силы и т.п.

Началось следствие, в ходе которого выяснилось, что директор присваивал себе государственные фонды и продавал строительные материалы близлежащим колхозам и совхозам по спекулятивным ценам. Было также обнаружено, что в стройконторе есть люди, которым он специально платил, чтобы проворачивать свои «дела».
Состоялся открытый, длившийся несколько дней, процесс, на котором судили всех этих людей. О нем много говорили в Магнитогорске. В своей обвинительной речи на суде прокурор говорил не о воровстве или даче взяток, а о вредительстве. Директор обвинялся в том, что саботировал строительство жилья для рабочих. Он был осужден после того, как полностью признал свою вину, а затем расстрелян».

А вот реакция советских людей на чистку 1937 года и их позиция в те времена. «Зачастую рабочие даже радуются, когда арестовывают какую-нибудь «важную птицу», руководителя, которого они по какой-то причине невзлюбили. Рабочие также очень свободно высказывают критические мысли как на собраниях, так и в частных беседах. Я слышал, как они используют сильнейшие выражения, говоря о бюрократии и плохой работе отдельных лиц или организации. … в Советском Союзе ситуация несколько отличалась тем, что НКВД в своей работе по защите страны от происков иностранных агентов, шпионов и наступления старой буржуазии рассчитывал на поддержку и содействие со стороны населения и в основном получал их».

Ну, и: «…Во время проведения чисток тысячи бюрократов дрожали за свои места. Чиновники и административные служащие, которые до этого приходили на работу в десять часов, а уходили в половине пятого и лишь пожимали плечами в ответ на жалобы, трудности и неудачи, теперь сидели на работе с восхода до заката солнца, их начали волновать успехи и неудачи руководимых ими предприятий, и они на самом деле стали бороться за выполнение плана, экономию и за хорошие условия жизни для своих подчиненных, хотя раньше это их абсолютно не беспокоило».

Интересующиеся этим вопросом читатели знают о непрерывных стонах либералов о том, что в годы чистки погибли «лучшие люди», самые умные и способные. Скотт тоже на это все время намекает, но, все же, как бы, итожит: «После проведения чисток административный аппарат управления всего комбината почти на сто процентов составили молодые советские инженеры. Практически не осталось специалистов из числа заключенных и фактически исчезли иностранные специалисты. Тем не менее, к 1939 году большинство подразделений, например, Управление железных дорог и коксохимический завод комбината, стали работать лучше, чем когда-либо раньше».

В ходе партийных чисток и репрессий все видные партийные бароны, пропивающие золотой запас России, купающиеся с проститутками в шампанском, захватившие для личного пользования дворянские и купеческие дворцы, все расхристанные, накокаиненные революционеры исчезли как дым. И это – СПРАВЕДЛИВО.

Но вычистить из высоких кабинетов зажравшихся подлецов – это полдела, надо было еще и заменить их достойными людьми. Весьма любопытно, как эта проблема была решена в НКВД.

Во-первых, во главе ведомства был поставлен человек, которому чужды были комбарство, который не имел никаких связей со столичной партверхушкой, но зато проверенный в деле профессионал – Лаврентий Берия.

Последний, во-вторых, безжалостно зачистил скомпрометировавших себя чекистов,
в-третьих, провел радикальное сокращение штатов, отправив на пенсию или на работу в другие ведомства людей вроде бы не подлых, но профнепригодных.

И, наконец, был объявлен комсомольский призыв в НКВД, когда взамен заслуженных пенсионеров или расстрелянных подлецов в органы пришли совершенно неопытные парни. Но… главным критерием при их отборе являлась безупречная репутация. Если в характеристиках с места учебы, работы, места жительства, по комсомольской или партийной линии были хоть какие-то намеки на их ненадежность, склонность к эгоизму, лени, то на работу в НКВД их никто не приглашал.

Итак, вот очень важный момент, на который следует обратить внимание – команда формируется не на основе прошлых заслуг, профессиональных данных соискателей, личного знакомства и этнической принадлежности, и даже не на основе желания претендентов, а исключительно на основе их морально-психологических характеристик.

Профессионализм – дело наживное, но чтобы карать всякую сволоту, человек должен быть совершенно не замаран. Ну да, чистые руки, холодная голова и горячее сердце – это все про молодежь бериевского призыва. Факт в том, что именно в конце 30-х годов НКВД стало действительно эффективной спецслужбой, причем не только в деле внутренней чистки.

Советская контрразведка с разгромным счетом переиграла во время войны германскую разведку – и в этом большая заслуга тех самых бериевских комсомольцев, что пришли в органы за три года до начала войны.

Чистка 1937-1939 гг. сыграла позитивную роль – теперь ни один начальник уже не чувствовал своей безнаказанности, неприкасаемых не стало. Страх не добавил ума номенклатуре, но, по крайней мере, предостерег ее от откровенных подлостей.

К сожалению, сразу после окончания большой чистки провести альтернативные выборы не позволила начавшаяся в 1939 году мировая война. И вновь в повестку дня вопрос о демократизации был поставлен Иосифом Виссарионовичем в 1952 г. незадолго до своей смерти. Но после смерти Сталина Хрущев вернул партии руководство всей страной, ни за что не отвечая. И не только.

Практически сразу после смерти Сталина появилась сеть спецраспределителей и спецпайки, через которые новые элитарии реализовали свое преимущественное положение. Но помимо привилегий формальных быстро сформировалась система неформальных привилегий. Что очень важно.

Раз уж коснулись деятельности дорогого нашего Никиты Сергеевича, то поговорим о ней чуть подробней. С легкой руки или языка Ильи Эренбу́рга период правления Хрущева назван «оттепелью». Давайте посмотрим, а чем занимался Хрущев до оттепели, во время «большого террора»?

Идет февральско-мартовский пленум ЦК 1937 года. Именно с него, как считается, начался большой террор. Вот выступление Никиты Сергеевича на этом пленуме: «…Нужно уничтожать этих негодяев. Уничтожая десяток, сотню, тысячу, мы делаем дело миллионов. Поэтому нужно, чтобы не дрогнула рука, нужно переступить через трупы врагов на благо народа ».

А вот как Хрущёв действовал на посту Первого секретаря Московского горкома и обкома ВКП(б)? В 1937-1938 гг. из 38 высших руководителей МГК уцелело лишь три человека, из 146 партсекретарей – 136 репрессировано. Где он нашел в Московской области 22 000 кулаков в 1937 году, на трезвую голову не объяснишь. Всего за 1937-1938 годы только в Москве и Московской обл. им лично было репрессировано 55 741 человек.

Но, может быть, выступая на 20 съезде КПСС, Хрущев переживал, что были расстреляны невинные простые люди? Да наплевать было Хрущеву на аресты и расстрелы простых людей. Весь его доклад на 20 съезде был посвящен обвинениям Сталина в том, что он сажал и расстреливал видных большевиков и маршалов. Т.е. элиту. Хрущев в своем докладе даже не вспомнил о репрессированных простых людях. Что ему за народ переживать, «бабы еще нарожают», а вот космополитическую элиту лапотнику Хрущеву было ой, как жалко.

Каковы же были побудительные мотивы для появления разоблачительного доклада на XX съезде партии?

Во-первых, не растоптав в грязи предшественника, надеяться на признание Хрущева в роли вождя после Сталина было немыслимо. Нет! Сталин и после смерти оставался для Хрущева конкурентом, которого любыми средствами нужно было унизить и уничтожить. Пинать же мертвого льва, как оказалось, одно удовольствие – сдачи не дает.

Вторым побудительным мотивом являлось стремление Хрущева возвратить партию к управлению хозяйственной деятельностью государства. Всем руководить, ни за что, не отвечая и никому не подчиняясь.

Третьим мотивом и, пожалуй, самым главным, был жуткий страх остатков «ленинской гвардии» за содеянное. Ведь у всех у них руки, как выражался сам Хрущев, были по локоть в крови. Хрущеву и таким как он, хотелось не только править страной, но и иметь гарантии того, что их никогда не поволокут на дыбу, что бы они не натворили, находясь на руководящих постах. XX съезд КПСС выдал им такие гарантии в виде индульгенции на отпуск всех грехов, как прошлых, так и будущих. Вся загадка Хрущева и его сподвижников не стоит и выеденного яйца: это – СИДЯЩИЙ В ИХ ДУШАХ НЕУЕМНЫЙ ЖИВОТНЫЙ СТРАХ И БОЛЕЗНЕННАЯ ЖАЖДА ВЛАСТИ.

Первое, что поражает у десталинизаторов – полное игнорирование принципов историзма, которым вроде бы всех учили в советской школе. Никакой исторический деятель не может оцениваться по меркам современной нам эпохи. Он должен оцениваться по меркам своей эпохи – и никак иначе. В правоведении об этом говорят так: «закон обратной силы не имеет». То есть запрет, введённый в этом году, не может распространяться на прошлогодние деяния.

Здесь необходим и историзм оценок: нельзя судить человека одной эпохи по меркам другой эпохи (тем более той новой эпохи, которую он создал своим трудом и гением). Для начала 20-го века ужасы в положении крестьянства были настолько обыденными, что многие современники их практически и не замечали. Голод не начался со Сталиным, он со Сталиным закончился. Казалось, навек – но нынешние либеральные реформы снова тянут нас в то болото, из которого мы вроде бы уже выкарабкались…

Принцип историзма требует признать и то, что у Сталина был совершенно иной, нежели чем в последующем времени, накал политической борьбы. Одно дело – поддерживать существование системы (хотя Горбачев не справился и с этим), а другое – создать новую систему на руинах порушенной гражданской войной страны. Энергия сопротивления во втором случае в разы больше, чем в первом.

Надо понимать, что многие из расстрелянных при Сталине сами собирались вполне всерьёз убить его, и замешкайся он хоть на минуту – сам получил бы пулю в лоб. Борьба за власть в эпоху Сталина имела совершенно иную остроту, чем ныне: это была эпоха революционной «преторианской гвардии» – привычной к бунту и готовой менять императоров как перчатки. На верховенство претендовали Троцкий, Рыков, Бухарин, Зиновьев, Каменев и ещё целая толпа людей, привычных к убийствам, как к чистке картофеля.

За любой террор отвечает перед историей не только правитель, но и его оппоненты, а также общество в целом. Когда выдающегося историка Л. Гумилёва уже при Горбачёве спрашивали, не держит ли он зла на Сталина, при котором он сидел в тюрьме – он отвечал: «Но ведь меня не Сталин сажал, а коллеги по кафедре »…

Ну, да бог с ним с Хрущевым и ХХ съездом. Поговорим о том, о чем постоянно трещат либеральные СМИ, поговорим о виновности Сталина.
Сталину либералы предъявляют обвинение в расстрелах около 700 тысяч человек за 30 лет. Логика у либералов простая – все жертвы сталинизма. Все 700 тысяч.

Т.е. в это время не могло быть ни убийц, ни бандитов, ни садистов, ни растлителей, ни мошенников, ни предателей, ни вредителей и т.п. Все жертвы по политическим мотивам, все кристально честные и порядочные люди.

А между тем, даже аналитический центр ЦРУ «Рэнд Корпорэйшен», опираясь на данные демографии и архивные документы, подсчитал количество репрессированных в сталинскую эпоху. Этот центр утверждает, что расстреляно было менее 700 тысяч человек с 1921 по 1953 год. При этом на долю приговорённых к статье по политической 58-й статье приходится не более четверти дел. Кстати, такая же доля наблюдалась среди заключённых трудовых лагерей.

«Вам нравится, когда уничтожают свой народ во имя великой цели?», – продолжают либералы. Отвечу. НАРОД – НЕТ, А БАНДИТОВ, ВОРОВ И МОРАЛЬНЫХ УРОДОВ – ДА. Но мне больше НЕ НРАВИТСЯ, когда собственный народ уничтожают во имя наполнения своих карманов баблом, прикрываясь красивыми либерально-демократическими лозунгами.

Академик Татьяна Заславская, большая сторонница реформ, входившая в те времена в администрацию президента Ельцина, призналась через полтора десятилетия, что только за три года шоковой терапии в России одних лишь мужчин среднего возраста скончалось 8 млн.(!!!). Да, Сталин стоит в сторонке и нервно курит трубку. Не доработал.

Однако, ваши слова о непричастности Сталина к расправам над честными людьми не убеждают, продолжают ЛИБЕРАЛЫ. Если даже допустить это, то в таком случае он был просто обязан, во-первых, честно и открыто признаться перед всем народом в допущенных беззакониях в отношении невинных людей, во-вторых, реабилитировать несправедливо пострадавших и, в-третьих, принять меры к недопущению подобных беззаконий впредь. Ничего ведь этого не было сделано.

Опять ложь. Уважаемые. Вы, просто не знаете истории СССР.

Что касается во-первых и во-вторых, то Декабрьский пленум ЦК ВКП(б) 1938 года открыто признал беззакония, допущенные по отношению к честным коммунистам и беспартийным, приняв по этому поводу специальное постановление, опубликованное, кстати, во всех центральных газетах. Пленум ЦК ВКП(б), отмечая «провокации во всесоюзном масштабе», потребовал: Разоблачать карьеристов, стремящихся отличиться… на репрессиях. Разоблачать искусно замаскированного врага… стремящегося путем проведения мер репрессий перебить наши большевистские кадры, посеяв неуверенность и излишнюю подозрительность в наших рядах».

Так же открыто, на всю страну говорилось о вреде, нанесенном необоснованными репрессиями, на состоявшемся в 1939 г. XVIII съезде ВКП(б). Сразу же после Декабрьского пленума ЦК 1938 году из мест заключения стали возвращаться тысячи незаконно репрессированных людей, в том числе и видные военачальники. Все они были официально реабилитированы, а кое-кому Сталин принес извинения лично.

Ну, а по поводу, в-третьих, я уже говорил, что аппарат НКВД едва ли не больше всех пострадал от репрессий, причем значительная часть была привлечена к ответственности именно за злоупотребление служебным положением, за расправы над честными людьми .

О чем же не говорят либералы? О реабилитации невинных жертв.
Сразу после декабрьского Пленума ЦК ВКП(б) 1938 года начали пересматривать
уголовные дела и выпускать из лагерей. Было выпущено: в 1939 году – 330 тысяч,
в 1940 – 180 тысяч, до июня 1941 еще 65 тысяч.

О чем еще не говорят либералы. О том, как боролись с последствиями большого террора.
С приходом Берия Л.П. на должность Наркома НКВД в ноябре 1938 года из органов госбезопасности в 1939 году было уволено 7372 оперативных сотрудника, или 22,9% их списочного состава, из которых 937 попали за решетку. А с конца 1938 года руководство страны добилось привлечения к суду более 63 тысяч работников НКВД, допускавших фальсификации и создававших надуманные, липовые контрреволюционные дела, ИЗ ЧИСЛА КОТОРЫХ ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ БЫЛИ РАССТРЕЛЯНЫ.

Приведу только один пример из статьи Ю.И. Мухина: «Протокол №17 Заседания комиссии ВКП(б) по судебных делам». Там представлено более 60 фотографий. Я покажу в виде таблицы кусочек одной из них. (http://a7825585.hostink.ru/viewtopic.php?f=52&t=752.)

В этой статье Мухин Ю.И. пишет: «Мне сказали, что этот вид документов никогда не выкладывался в Сети в связи с тем, что в архиве к ним был очень быстро запрещен свободный доступ. А документ интересный, и из него можно почерпнуть кое-что любопытное... ».

Любопытного много. Но главное, из статьи видно, за что расстреливали нквдшников, после прихода на должность Наркома НКВД Л.П. Берия. Читайте. Фамилии расстрелянных на фотографиях заштрихованы.

Совершенно секретно
П Р О Т О К О Л №17
Заседания комиссии ВКП(б) по судебных делам
от 23 февраля 1940 года
Председательствовал – т. Калинин М.И.
Присутствовали: т.т.: Шкляр М.Ф., Понкратьев М.И., Меркулов В.Н.

1. Слушали
Г… Сергей Иванович, М… Федор Павлович постановлением военного трибунала войск НКВД Московского военного округа от 14-15 декабря 1939 года приговорены к расстрелу по ст. 193-17 п. б УК РСФСР за то, что производили необоснованные аресты командного и красноармейского состава, активно занимались фальсификацией следственных дел, вели их провокационными методами и создавали фиктивные К/Р организации, в результате чего ряд лиц, были расстреляны по созданным ими фиктивным материалам.
Постановили.
Согласится с применением расстрела к Г… С.И. и М… Ф.П.

17. Слушали
А… Федор Афанасьевич постановлением военного трибунала войск НКВД Ленинградского военного округа от 19-25 июля 1939 г. приговорен к расстрелу по ст. 193-17 п.б УК РСФСР за то, что являясь работником НКВД, производил массовые незаконные аресты граждан работников железнодорожного транспорта, занимался фальсификацией протоколов допросов и создавал искусственные К/Р дела, в результате чего было осуждено к расстрелу свыше 230 человек и на разные сроки лишения свободы более 100 человек, причем из числа последних в данное время освобождены 69 человек.
Постановили
Согласиться с применением расстрела к А… Ф.А.

Прочитали? Ну, и как Вам милейший Федор Афанасьевич? Один (один!!!) следователь-фальсификатор подвел под расстрел 236 человек. А что, он такой был единственный, сколько их было таких негодяев? Цифру я привел выше. Что Сталин лично ставил задачи этим Федорам и Сергеям на уничтожение невинных людей?Какие напрашиваются выводы?

Вывод N1. Судить о сталинском времени только по репрессиям это всё равно, что о деятельности главврача больницы судить только по моргу больницы – там ведь всегда будут трупы. Если подходить с такой меркой, то каждый врач есть кровавый упырь и душегуб, т.е. сознательно игнорировать тот факт, что коллектив врачей успешно излечил и продлил жизнь тысячам больных и обвинять их только в небольшом проценте умерших из-за каких-то неизбежных ошибок диагнозов или умерших во время тяжелых операций.

Авторитет Иисуса Христа со сталинским – не сопоставим. Но даже в учении Иисуса люди видят только то, что хотят видеть. Изучая историю мировой цивилизации приходится наблюдать как христианским учением обосновывали войны, шовинизм, «арийскую теорию», крепостное право, еврейские погромы. Это не говоря уже о казнях «без пролития крови» – то есть сожжении еретиков. А сколько крови пролилось во время крестовых походов и религиозных войн? Так что, может быть из-за этого запретить учение Создателя нашего? Так же как сегодня некоторые умырки предлагают запретить коммунистическую идеологию.

Если рассмотреть график смертности населения СССР, при всем желании нельзя найти следов «жестоких» репрессий и не потому, что их не было, а потому, что их масштабы преувеличены. Какова цель этого преувеличения и нагнетания? Целью является прививка россиянам комплекса вины по типу комплекса вины немцев после поражения во Второй мировой войне. Комплекса «платить и каяться». А ведь живший за 500 лет до нашей эры великий древнекитайский мыслитель и философ Конфуций еще тогда говорил: «Остерегайтесь тех, кто хочет вменить вам чувство вины. Ибо они жаждут власти над вами ».

Нужно это нам? Судите сами. Когда первый раз Хрущев оглушил всех т.н. правдой о сталинских репрессиях, то авторитет СССР в мире сразу рухнул на радость врагам. Произошел раскол в мировом коммунистическом движении. Мы рассорились с великим Китаем, А ДЕСЯТКИ МИЛЛИОНОВ ЛЮДЕЙ В МИРЕ ВЫШЛИ ИЗ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ. Появился еврокоммунизм, отрицающий не только сталинизм, но и, что страшно, сталинскую экономику. Миф XX съезда создал искаженные представления о Сталине и его времени, обманывал и психологически разоружал миллионы людей, когда решался вопрос о судьбе страны. Когда второй раз это сделал уже Горбачев, то развалился не только социалистический блок, но распалась наша Родина – СССР.

Сейчас команда Путина делает уже это в третий раз: опять говорит только о репрессиях и прочих «преступлениях» сталинского режима. К чему это ведет, наглядно видно в диалоге «Зюганов-Макаров». Им говорят о развитии, новой индустриализации, а они начинают сразу переводить стрелки на репрессии. То есть, сразу обрывают конструктивный диалог, превращая его в свару, Гражданскую войну смыслов и идей.

Вывод N2. Зачем им это нужно? Чтобы не допустить восстановления сильной и великой России. Им удобнее править слабой и раздробленной страной, где люди будут драть друг друга за волосы при упоминании имени Сталина или Ленина. Так им удобнее нас грабить и обманывать. Политика «разделяй и властвуй» стара, как мир. Тем более, что они всегда могут свалить из России туда, где хранятся их наворованные капиталы и живут дети, жены и любовницы.

Вывод N3. А зачем это нужно патриотам России? Да просто другой страны у нас и у наших детей нет. Подумайте сначала об этом, прежде чем начинать проклинать за репрессии и прочее нашу историю. Ведь нам валить и отступать некуда. Как говорили наши предки-победители в похожих случаях: позади Москва и за Волгой для нас земли нет!

Только, после возврата в Россию социализма, с учетом всех достоинств и недостатков СССР, нужно быть бдительными и помнить сталинское предупреждение о том, что по мере строительства социалистического государства классовая борьба обостряется, т. е. налицо угроза перерождения. Так оно и произошло, причём одними из первых переродились определённые сегменты ЦК КПСС, ЦК ВЛКСМ и КГБ. Недоработала сталинская партийная инквизиция.